Аэропорт, или Два дня с Анубисом - Константин Готье

– Моя помощь? Да что, тут, чёрт возьми, происходит? – заорал я, потом что есть силы надавил себе на точку пульса, но безрезультатно: ничего не изменилось.

– А… хе-хе… бесполезно, – осклабился мой собеседник, – у тебя ничего не получится. Годы тренировки.

Неожиданно для себя я решил сдаться. Ладно, галлюцинация это, дурацкий розыгрыш или флешмоб, или меня против воли погрузили в виртуальную реальность, не важно. Я решил принять правила игры, тем более, что кожей чувствовал, что ни сбежать, ни отделаться от моего новоиспеченного знакомого не получится.

– Хорошо, и что от меня требуется? – как можно более миролюбиво сказал я.

– Вот! – обрадованно раззявил пасть Анубис. – Совсем другое дело!

Потом принял торжественный и напыщенный вид, отчего мне сразу стало неуютно.

– Итак, – как дирижер перед началом концерта, он вскинул правую руку вверх, – ты удостоен великой чести. Тебе настоятельно предлагается сменить погружение в черно-синюю тоску стремления в посталкогольный катарсис и поучаствовать в великой миссии по разгрузке Радужных Ворот! Новые знакомства, знания, за которые любой медиум продал бы душу. К тому же, – заговорщически подмигнул он, – переезд в более благополучные потоки кармы.

При словах о новых знакомствах передо мной промелькнула череда древнеегипетских богов, особо задержавшись на боге с головой крокодила (хоть убей, не помню, как его зовут), а выражение «настоятельно предлагается» не оставляло особой свободы выбора и означало только то, что я влип.

– А отказаться я могу?

– А отказаться ты не можешь, – широко осклабившись произнес Анубис.

– А почему я? Какие Радужные ворота? И где мы находимся? Я что, избранный?

– Давай, Нео, по порядку, – ответил Анубис. – Почему ты? Во-первых. Несмотря на то что ты изо всех сил пытаешься корчить из себя закоренелого прагматика-атеиста, мне абсолютно точно известны твои более чем широкие взгляды на загробную жизнь, реинкарнацию и посмертное существование. Кстати, ты довольно близко подобрался к истинному положению вещей.

– Ну да, – нехотя согласился я. Никогда, правда, не считал, что мой дикий коктейль из буддизма, индуизма и древнего язычества хоть каким-то боком близок к правде.

– Потом. У тебя неплохо развита интуиция. Вспомни, порой ты способен чувствовать нечто такое, чему и сам не можешь дать определения. Так?

Я опять был вынужден согласиться. Сейчас Анубис очень чётко и доходчиво сформулировал мысль, которая уже давно, как птица, кружилась над океаном в поисках суши, и теперь в безбрежном просторе для неё появился крохотный островок логики.

Стоп, стоп. И откуда он всё это знает? Хотя, что ему… Бог, всё-таки. Вот чёрт! У меня ж в телефоне целая коллекция порнушки… Неудобно-то как…

– Второе, наверное, самое важное, – как ни в чём ни бывало продолжил он. – Веришь ты или нет, но в одном из прошлых воплощений ты был жрецом Анубиса в Египте, в Кинополе, в период, как принято в вашей хронологии, раннего царства. В подтверждение этому ты, сам не зная почему, не далее, чем год назад выбил себе татуировку Анка. Поэтому, хотя ты и не можешь меня помнить, мы с тобой уже давно знакомы.

Был я жрецом или нет, не знаю, но вот поближе к паху, под шрамом от вырезанного аппендицита у меня действительно красовалась сине-зеленая татуировка Египетского креста.

– В-третьих, сейчас ты находишься в состоянии обостренного эмоционального восприятия.

– Это я-то? – выдавил я, пытаясь унять приступы тошноты и на всякий случай прикрыв ладонью рот.

– Это ты-то, – на шакальей морде древнего бога расцвела ехидная улыбка, – человека с такого качественного перепоя ещё поискать надо!

«А ведь он прав, – подумал я, – с жёсткого бодуна всё ощущается значительно острее».

И дело даже не в том, что у тебя нервы торчат наружу. Ловишь себя на ощущении, что буквально «слышишь» мысли других людей. И ещё предчувствия, предчувствия – яркие, выпуклые и почти всегда сбываются.

– Остальное потом. Всё, поднимайся и пойдём, у нас мало времени. И обещаю, – Анубис торжественно приложил руку к груди, – задержу тебя не более, чем на два дня.

– Два дня? – чуть не задохнулся я от такой перспективы.

– Что-то не вижу энтузиазма. Ну да ладно, у меня для тебя есть и хорошая новость. – Анубис осклабился и стал похож на знаменитую собаку-улыбаку из интернета.

– Какая прелесть!

– У тебя есть напарник. Пойдём.

Сопротивляться было бесполезно. Я с трудом поднялся, безнадёжно отряхнул с джинсов траву и нога за ногу поплёлся за обладателем ключей от царства мёртвых.

Дойдя до середины канала Сен-Мартен я наконец понял, что подразумевал Анубис, когда говорил, что у меня есть напарник. На середине одного из многочисленных мостов стояла хрупкая девушка и, как-то болезненно согнувшись, невидящим взглядом смотрела в мутно-зеленую воду.

Сначала Анубис дал мне листок мяты:

– Пожуй пока. А то у тебя во рту будто октобер фест вчера проводили.

Потом мягко подкрался к девушке, а я отошёл на противоположную сторону, не желая пропустить шоу. Чтобы не упасть от неожиданно нахлынувшего на меня головокружения, я ухватился за ещё прохладные с утра перила моста и почувствовал упругий липкий комочек. Какая-то добрая душа прилепила туда жвачку, и теперь я с омерзением разглядывал на своей ладони бледно-розовый шарик, от которого исходил еле слышный запах клубники.

– Можно, конечно, попробовать и здесь, но смею утверждать, что для этих целей намного лучше подошла бы Сена. Переход в иной мир это всё-таки моя профессия и, чего уж там греха таить, творческая слабость.

С момента знакомства с древнеегипетским богом с перерывами на визги, обмороки и необходимые объяснения прошло минут двадцать.

– Ну вот посмотри, – Анубис взял её за руку и нажал на запястье, – видишь, твой привычный мир.

Судя по тому, как она начала крутить головой, для неё в этот момент он исчез, остался только всепониманющий и всепрощающий, даже немного заискивающий, голос.

– Вот, а теперь тоже самое, только пикселей побольше.

Он опять нажал ей на точку пульса, втащив её в странный непривычный мир, полный энергетических сгустков, потоков и колеблющихся от ходьбы и ветра разноцветных аур.

Судя по тому, что произнесла моя будущая напарница в следующий момент, эта шоковая презентация её окончательно убедила. Никогда бы не подумал, что существо, которому не менее пяти тысяч лет, можно чем бы то ни было удивить, однако, челюсть Анубиса чуть было не стукнулась об асфальт.

– А можно клыки потрогать?

Это милое анимешное замечание, будто спусковой механизм, дало старт буре эмоций, до тех пор запрятанных где-то глубоко внутри. Словно вода, прорвавшая плотину, неистовый поток рыданий вырвался наружу и грозился переполнить и так находившийся над уровнем дороги участок канала.

Девушка доверчиво прильнула к плечу, и сквозь полубессвязные бормотания и всхлипы я не без труда разобрал про единственного неповторимого, такого, какого до сих пор свет не видывал, её парня, а потом ещё раз тоже самое, только с эпитетом «подонок», помещенном в самое начало монолога.

Слёзы крупными горошинами катились по её лицу; одни достигали подбородка и, чуть побалансировав, разбивались в пыли иссохшей мостовой, другие – застревали на щеках и, подобно радужным жемчужинам, сверкали на солнце. Ни те и не другие не оставляли видимых следов растекшейся туши, что говорило о полном или почти полном отстутствии косметики.

Я только сейчас удосужился рассмотреть свою напарницу и нашел её скорей привлекательной, чем дурнушкой. Не портили её ни слезы, ни красные пятна на лице, и при условии необходимого апгрейда она могла бы быть просто неотразимой. Однако сейчас девушка придерживалась принципа «естественной красоты», что лично я считал лишь проявлением дешевого феминизма и эгоцентризма, и автоматически переходила для меня в разряд «человека-невидимки». Тут я был уперт, и ни что не могло поколебать моих убеждений. Если бы в один прекрасный момент все женщины планеты сговорились соблазнять мужчин лишь с помощью своей естественной красоты, то человечество вымерло бы быстрей, чем от пресловутой гомотолерантности.

– Ну, что ж, пора вам познакомиться, и в путь! – с воодушевлением произнёс Анубис. Может мне показалось, но в его голосе и жестах сквозило явное нетерпение. Он торопился и по всей видимости был заинтересован в нас больше, чем хотел это показать.

Жуткое похмелье ещё не прошло, но я с трудом выдавил из себя широкую и, как я надеялся, искреннюю улыбку.

– Гийом.

– Франсуаза, – сухо ответила моя потенциальная напарница, бросила на меня короткий, как бы осуждающий, взгляд, будто это я был виноват в её теперешнем положении, и быстро отвернулась.